Общественность взбудоражена очередным вопиющим случаем приставания режиссёра к актрисе: Наталья Варлей вспомнила, что к ней в номер гостиницы однажды проник Леонид Гайдай. Нетрезвый режиссёр распускал руки (но не особо распустил), лез с поцелуями (но не поцеловал).

Понесла меня нелёгкая в больницу. Впрочем, это я поначалу думал, что нелёгкая. Лёгкая. Очень даже лёгкая — по сравнению с тем, что я увидел. И услышал. У меня-то кашель не проходил. Давленьице. То, сё. Что-то шалит. Где-то колет. Больница хорошая. Очереди нет. При входе не бахилы, а хитрый автомат.

Андрея Битова я видел последний раз лет пять назад. Мы сидели в академической аудитории одного питерского университета. Перед нами тускло посвечивали несколько десятков молодых студенческих глаз. Нас —  участников круглого стола — представляли учащимся.

У меня вопрос: все, кто костерит «Предстояние», отмечают, что напрягают оторванные руки. «Не ходите в кино, там оторванные руки и кишки!» – так прямо и пишут в комментариях. При этом никто (почти никто) не отвращен зрелищем сжигаемого амбара. Где десятки людей принимают мученическую смерть.

Не так давно, а прикинул, вышло лет десять назад, в милом ресторане отмечали полтинник хорошему другу. Все веселы и хорошо одеты, на столе разносолы, на плазменных экранах — творческий путь именинника. Даже танцевали. Все давно знакомы. Все из Советского Союза родом. У всех дети и внуки. У многих свое дело.

Решил я сходить на спектакль Евгения Гришковца «Дредноуты», все советовал дружище один, расписывал, какой спектакль замечательный. Ну, я и сам знал, что у Гришковца плохо не бывает, однако все было недосуг. Наконец отправился. Атмосфера в зале была совершенно потрясающая.

«Мы тонем в потоках информации», «наш мозг не справляется с новыми и, зачастую, бесполезными знаниями», «избыток информации иссушает душу» — сколько раз мы слышали это? Кивали. Тревожились, возмущались. И, наконец, «информационный вал», в котором мы тонем, стал общим местом.